Цейко Елена Валентиновна

Моему мужу Олегу Цейко

Мы с тобой навсегда повенчаны

Сердце – к сердцу, рука – к руке

Притяжением звездной Вечности

И заботами на Земле.

То, что было останется с нами,

То, что будет,  узнаем потом.

Помнишь, в юности как мечтали

И рассветы встречали вдвоем.

Нам хотелось, чтоб звезды падали,

И листва шелестела в ночи.

Вскоре дочка призывно  заплакала –

К колыбели пора идти.

Будни быстро затмили праздники

(Никуда ведь не деться от них).

Но заботы, печали и радости

Мы делили с тобой на двоих.

И тогда, даже в ночь ненастную,

Загоралась в небе звезда,

Зажигая огнем наши страстные,

Наши любящие сердца.

И уже колыбелью небесною

Становилась наша постель.

Музыкой, дивной песнею

Отзывалась за дверь метель.

То, что было останется с нами,

То, что будет, узнаем потом.

Но заботы, печали и радости

Мы, как прежде, встречаем вдвоем.

С каждым годом взрослее дети.

С каждым днем все мудрее мы.

И уже отразились в зеркале

Потускневшие наши черты.

Праздники-будни, успехи-трудности -

На судьбу мы не станем роптать.

Но ведь люди не только в юности

Продолжают о счастье мечтать.

Я хочу, чтоб и звезды падали,

И листва шелестела в ночи.

И призывно, чтоб внуки плакали –

К колыбели нам вновь идти.

Я хочу, чтоб заботы и радости,

Как и прежде, стучались в наш дом.

И, чтоб мы до глубокой старости

Их встречали с тобой вдвоем.

1997 г.

В дороге

Морозная дымка под солнечным диском.

Над тундрой бескрайний безмолвный покой.

Хмурое небо так низко, так близко –

Могу до него дотянуться рукой.

Сосенки-подружки, как малые детки,

Одеты в шубейки из снежной парчи.

Березки свои обнаженные ветки

Друг к другу прижали, дрожа от пурги.

        

Поземка струится по серой бетонке.

Дорога вонзается в снежную мглу…

Тепло и уютно в попутной «вахтовке»

Вздремнуть бы маленько, но спать не могу.

Тоска иль романтика сердце тревожит.

Чем Север мне дорог, пытаюсь понять.

Иллюзия дерзкая манит, быть может,

Что можно подняться – и небо достать.

1997 г.

 Молитва

Поезд катится на Восток

Средь усыпанных снегом елей.

Начинается новый виток

Моей жизненной карусели.

Сын и муж  почему-то молчат

Может быть, загрустили немного.

В такт колесам сердца стучат –

В них за будущее тревога.

Впереди пока лишь мечты

О счастливой, устроенной жизни.

Господи, ты уж им помоги,

И меня не лиши оптимизма.

Я ведь верю – уже заканчиваются      

Эти жизненные перипетии.

 Ведь не может так долго расплачиваться

За людские грехи Россия.

Рассуди, разберись, как следует.

Накажи лишь тех, кто без совести.

Дай возможность простому смертному

Жизнь прожить и уйти с достоинством.

1998 г.

Не в своей тарелке

Тарелки, кастрюли, вода струится.

А мысли, как мухи, роятся жужжа.                                    

В одну из посудин должна уместиться

Шальная, как ветер, душа моя.

Ах, как не верти, мелковата тарелочка,

Зато для амбиций там  места нет.

И я уж давно не наивная девочка,

А женщина в возрасте (средних лет).

Зачем мне карьера, работа мятежная?

Пусть будет достаток, покой, уют.

Вот только мысли жужжат и по-прежнему

Смириться с реальностью мне не дают.

Но я их упрячу, чего тут морочится,

Слезы сглотну, постараюсь не ныть.

И вслух никому не скажу, как мне хочется

В своей по размеру тарелке побыть.

1996 г.

Разговор в  курятнике.

Эй вы, чудаки – перелетные птицы,

Чего вам на месте никак не сидится?

Что корма здесь мало иль больше всех надо?

Спускайтесь на землю к нам за ограду!

К кормушке хозяйской скорее бегите.

А в знак благодарности крылья прогните.

Зачем вам страданья, что ждут вас в дороге?

«Нет, - птицы  ответили, - крылья не ноги».

2008 г.